Истерика США и глобальная восьмёрка

Президент США Дональд Трамп заявил, что Россия должна вернуться в «Большую восьмерку».

«Когда-то это была «восьмерка», потому что в ней была Россия, — заявил Трамп, выступая перед прессой. — Но теперь России в ней нет… Почему мы встречаемся без России? Я порекомендовал бы, чтобы и она присутствовала на таких встречах. Надо позволить России вернуться, потому что она нужна нам за столом переговоров».

Это сразу после угроз и анафем. После требования к России — покаяться или быть отлученной от цивилизации.

Надо сказать, в последнее время США своим поведением напоминают человека с психическими проблемами:

Он то плакал, то смеялся,
То щетинился, как еж.
Он над нами издевался.
Ну сумасшедший, что возьмешь!

Только что нас прогоняли с визгом и хлопками по спине веником, а вот снова приглашают за стол с подружками. Не жизнь, а «Ирония судьбы» с Барбарой Брыльской.

Точно! Я понял! Вот откуда у меня ассоциация с заливной рыбой от всех этих посиделок. Во-первых, это женское поведение. А во-вторых, дрянная кухня. Нет, это в-третьих. А во-вторых — Польша.

Женские ассоциации тут не случайны. Женский стиль поведения примиряет желание доминировать с осознанием слабости позиции. Такие действия символичны, карикатурны, практически безвредны, но максимально шумны и гипертрофированны — веником по спине вместо утюга в голову, ракетные удары в никуда, громкие изгнания с последующими приглашениями, «прощай навсегда, нет-нет, постой, останься», призывы к благодарности за глобальное управление и защиту — «я отдала тебе лучшие годы, если бы не я, каждый об тебя ноги вытирал бы». И непременная ревность: эта Россия — злобная интриганка, «кокотка из скандинавской редакции с ее чувственным порочным ртом».

Цель такого поведения — подчинить то, что невозможно победить. Имитировать повышение ставок при потере позиций.

США как глобальная империя появились в результате целой серии геополитических катастроф, таких как Первая Мировая война, Гражданская война в России, Вторая мировая война и, в конце концов, распад Советского Союза. Именно это, и ничто другое, обеспечило США доминирующие позиции.

Но катастрофы кончились. Во-первых, в силу появления такого сдерживающего фактора, как ядерное оружие. Во-вторых, появились предпосылки евразийских интеграционных процессов. Распад России или Китая — малореальны.

Что же остается мировой Маргарите Павловне? Только катать дикую русофобскую истерику, изыскивая поводы для обид, претензий и чтобы все было как раньше, когда я была молода и красива, неблагодарный эпилептик.

Но это пока не принесло ей настоящей выгоды. И вряд ли принесет, потому что с восстановлением Евразии США, как сверхдержава, превращаются в лишнее государство истории. В обочину. В провинцию, которой были когда-то.

Но почему Польша?

Когда ты находишься в вихре как будто случайных событий и якобы спонтанных, нелогичных поступков, посреди политической истерики, напоминающей женскую, постарайся сосредоточиться на главном — чем все это кончится.

Чтобы понять это, нужно оглянуться вокруг и задать вопрос: а было ли такое раньше?

Существовало ли раньше такое государство, которое поднялось бы в момент упадка России, претендуя на имперское величие? Известна ли нам из истории держава, которая не мирилась с восстановлением России как глобальной политической силы и прилагала все усилия к тому, чтобы сдерживать ее развитие?

Конечно же, известна.

Я говорю о братской Польше. Точнее говоря, о Речи Посполитой — почти империи, включавшей в себя Польшу, Литву, Украину, Молдавию, часть Чехии и так далее, — главного кандидата на звание объединителя славянства.

Все эти возможности были результатом не какого-то технологического рывка, не исключительно успешного управления или национальной политики. Все это было результатом монгольского ига, под которым находилась Москва. Как только иго было сброшено и последствия той геополитической катастрофы преодолены — все встало на свои места.

Процесс этот, правда, растянулся на несколько веков, но ярко освещался вспышками польской русофобии, до боли напоминающей нынешнюю американскую.

В итоге, как мы помним, Польша заняла свое нынешнее место — место провинциальной державы, одержимой реваншистскими комплексами.

Примерно это же ожидает и США.

Тогда как Россия в этой истории может позволить себе не быть ни мужчиной, ни женщиной, ни мачо, ни истеричкой. Такая роскошь достигается одним — надо просто не вожделеть того, что тебе не под силу, не выставлять себя круче, чем ты есть на самом деле, и не прогибаться, принижая себя ниже меры, которую стоишь.

Адекватность, эквивалентность самому себе и много работы.

Поэтому Россия может войти в G8, а может и не войти. Как захочет.