Эрмитажные уборки
Бывая в Эрмитаже, люди прежде всего стремятся своими глазами увидеть те великолепные произведения искусства, которые там экспонируются. Тысячи людей ежедневно проходят по многочисленным залам одного из самых крупнейших музеев России. Тысячи! Каждый день!
А вот скажите на милость, как вы чувствуете себя, когда у вас дома побывали гости? Ведь за ними прибрать надо, посуду помыть там, ковры почистить, то, да сё — прибраться, одним словом. А как с этим делом в Эрмитаже обстоит. Я вот как-то тоже особенно над этим не задумывался, пока мне на глаза не попался любопытный материал из майского номера журнала «Дилетант» за текущий год. Он всего на две странички, но очень интересный, на мой взгляд. Впрочем, судите сами:
Хозяйка музея
Как-то один наш практичный соотечественник, попавший по случаю во дворец султана Брунея, вышел оттуда озадаченный только одним вопросом: «А кто же это всё убирает?» Из Эрмитажа, площадь которого (250 тыс. кв. м) превосходит дворец султана (200 тыс. кв. м), люди выходят с другими впечатлениями, навеянными встречей с высоким искусством. И забывают спросить: «А кто же это всё убирает?» Мы спросили. Отвечает начальник отдела обслуживания механизированной техникой Государственного Эрмитажа Елена Рябова.
— Такое сложное название отдела. Что обслуживаете?
— Весь музей. Отдел занимается уборкой — и собственными силами, и за счет аутсорсинга.
У нас несколько секторов. Сотрудники сектора обработки скульптур совместно с реставраторами (и под их контролем!) чистят скульптуры, выставленные в залах музея. Сектор уборки территории — это и дворы Эрмитажа, и тротуар Дворцовой набережной вдоль всего музея. Сектор установки художественных произведений и погрузочно-разгрузочных работ занимается разгрузкой временных выставок, экспонаты которых приходят в закрытых ящиках весом порой более тонны! В компетенцию отдела входит и уход за зелёными насаждениями. Все цветы и деревья на территории музея и во дворах, в Меншиковском дворце, в знаменитом Висячем саду — это наша забота.
— В Эрмитаже великолепные полы из ценных пород дерева и мрамора. Тем не менее бахилы или тапочки посетителей надевать не заставляют. Почему? Как музей справляется с этим?
— Уборка!
— Но это же не та уборка, которой мы все занимаемся в наших квартирах, когда два раза в год, в межсезонье, хорошие хозяйки моют окна, чистят ковры, стены и прочее?
— Сезонность есть и у нас, например, в мытье окон. Два раза в год, в начале и конце туристического сезона, мы должны успеть вымыть все 2700 окон Эрмитажа, то есть около 60 тыс. кв. м. А есть ещё узкие стеклянные переходы между корпусами музея, посетителям нравится смотреть в эти окна, но они неизбежно оставляют на них отпечатки своих пальцев. Эти окна моются каждый день.
— А чем вообще отличается уборка в музее от домашней?
— У нас главная заповедь как у врачей: «Не навреди!». Старинные музейные люстры, к примеру, очень хрупкие, их нельзя мыть так часто, как хотелось бы, и только по согласованию с хранителем люстр и под самым строгим контролем. Навредить может плохая, недостаточно тщательная уборка. Загрязнения накапливаются, пыль проникает в поверхность. Музейным стенам с лепниной, позолотой, если их не обеспыливать бережно, тщательно и регулярно, потом может потребоваться реставрация, а это уже травма для памятника. Или те же окна. У нас исторические окна. И на зиму мы заклеиваем их по старинке — бумагой, клейстером, потому что мы не можем использовать скотч.
— Влажная уборка влияет на режим влажности в музее. В Эрмитаже есть такая проблема?
— Нет такой проблемы, потому что влажная уборка, скажем паркетных полов, не допускается!
— Для многих уборщица — это женщина со шваброй. Но ведь на дворе XXI век. Появились ли какие-то новые средства уборки?
— Даже швабры уже другие! «Флаундер моп» — это телескопическая (трубка, к которой прикрепляется «флаундер», а на него натягивается «моп». Вместо тряпок современный текстиль с микрофиброй; специальные пылесосы. Профессиональные моющие средства работают быстрее, лучше и бережнее, чем обычная бытовая химия, они одновременно чистят и ухаживают за паркетными полами, например.
— Посетителей музея всегда поражает Иорданская лестница, сияющая и светом, и позолотой, и чистотой. Как она убирается, учитывая высоту потолка (это высота всего Зимнего дворца) и невероятное количество декора — лепного, золочёного, живописного?
— Строятся леса высотой 15-20 метров. А уже на лесах работают специально обученные люди с пылесосами, которые имеют право работать на высоте. У них есть страховка, но это, конечно, опасно. Если не чистить стены и потолок парадной лестницы дворца два раза в год, она станет чёрной, ведь вдоль музея проходит федеральная трасса, это огромное количество машин и огромное количество пыли…
— Эрмитаж ежегодно принимает несколько миллионов посетителей. Как удаётся совместить интересы огромного числа туристов и сотрудников? Ведь в Эрмитаже нет обычных для других музеев санитарных дней. Работаете ночью?
— Позволить себе санитарный день мы не можем. Даже в единственный выходной, в понедельник, Эрмитаж принимает группы, особенно в высокий туристический сезон. Но ночью не работаем. Уборка начинается каждый день в 7.15 и заканчивается в 10 часов утра, летом в 9 часов. За это время убираются все залы, коридоры, переходы, лестницы, санитарные и рабочие помещения. Секрет в логистике: как и что убирать, в какой последовательности, какая периодичность уборки, когда это всё делать, как подстроиться под жизнь музея, чтобы уборка не мешала… Потому что уборка — это не главное в деятельности музея, ей надо быть максимально незаметной. И при этом должно быть чисто.
— Известны реальные происшествия в музеях Италии и Великобритании, когда музейные уборщики разрушали некоторые произведения современного искусства, принимая шедевры просто за мусор. Есть ли такой риск в Эрмитаже?
— Надеюсь, что нет, мы проводим с уборщиками специальный инструктаж. Но один случай был, с инсталляцией «Вагон» Ильи Кабакова в Главном штабе. Уборщицы решили, что остался материал после работы, и убрали его, хотя, слава богу, не выбросили, и всё удалось быстро восстановить.
— Вы каждый день видите музей «с изнанки». Есть ли в нём что-то, что до сих пор удивляет вас?
— Я не могу привыкнуть до конца к самому факту, что работаю в музее. И это, конечно, счастье — приходить каждый день туда, куда тебе хочется приходить.
Беседовала Юлия Демиденко.
***
Знаете, что меня больше всего позабавило? Происшествие с инсталляцией Кабакова. Там действительно у вагона набросаны какие-то доски, банки с краской, которые нетрудно принять за мусор. Непонятно только одно — зачем тащить в Эрмитаж это, так называемое актуальное современное искусство, больше похожее на баловство тётенек и дяденек так и не вышедших из ясельного возраста. Хотя, если учесть, что в переводе с французского «эрмитаж» означает «место уединения», то тогда и «Красный вагон» за первый сорт сойдёт купно с «Чёрным квадратом»…
Сан Саныч, зачем тащить ,,это,, в Эрмитаж? Ну вы ж понимаете, бизнесс..
А так , да, у нас , к примеру, фильтров на вентиляцию хватает на несколько месяцев. Забиваются напрочь. И это не центр города.
В свои приезды в Питер, когда ходил в Эрмитаж, меня почему то интересовал вопрос отопления. Хотел пообщаться на сей вопрос с кем нить знающим. но так и не срослось. Как там с печного переделывали.
Просвещайтесь.
http://www.ntv.ru/novosti/170966/
Вот подробней.
https://pikabu.ru/story/otoplenie_i_ventilyatsiya_zimnego_dvortsa_5143060
Во, спсб.